Когда-то в подростковости я думала, что после 50 смысла жить нет. Ничего интересного. Дети выросли, скоро пенсия, никаких увлечений и ярких событий. Ну, и зачем? Хорошо бы к тому времени уже умереть, — думала я.
Теперь, после 50, я боюсь про после 80. Маме 84 и у нее болит буквально все. А что вы хотите? — чаще всего говорят врачи. — Возраст. И разводят руками. Ну, как бы не разводят, а назначают какие-то таблетки, уколы, анализы и диеты. После их рекомендаций мама расстраивается еще больше и хочет поскорее умереть. Потому что все болит, ничего нельзя и все зря. Но я снова записываюсь, хожу по поликлиникам и научилась, наконец, делать уколы. Самое страшное — слышать, как ты прокалываешь кожу.
Я думаю, надо заняться физкультурой. Перестать есть сладкое. Тут вы понимаете уровень сложности для меня, да? Исключить соль, уменьшить белок. Пытаюсь подстраховаться. Сдаю анализы, проверяю очередной орган.
— Ты еще молодая, — говорит мама. Смотрит с такой завистью, как мы катаемся на коньках, танцуем или ржем в голос, что становится стыдно, что мы это еще можем. Мой оптимизм становится решетом, в которое утекает радость. Невозможно ничем помочь. Невозможно спрятаться от этого взгляда. Приходится с этим жить. Пытаться помочь, успокоить, абстрагироваться, наконец.
Я барахтаюсь. Штопаю оптимизм, как когда-то носки. Меня папа научил. Нитку за ниткой покрыть дырку. Потом поперек, туда-сюда. Вот и сейчас. Натягиваю оптимизм на лампочку и штопаю. Ищу призвание, учусь писать тексты, думаю, не вернуться ли в танго, не начать ли рисовать. Иначе зря что ли я дожила до 50 и даже уже чуток дольше.
